- Вячеслав, скажите, когда вы поняли, что именно музыка станет вашей профессией?

- Знаете,  мои приоритеты в жизни формировались достаточно долго.  Дело в том, что в школе – как это ни покажется странным – я серьезно увлекался математикой.  Мне легко давались и другие предметы, и я вполне мог бы выйти на золотую медаль. Но не сложилось, потому что на уроках истории я задавал слишком много лишних вопросов.

- А музыкой занимались?

- Да. Параллельно я успешно учился в музыкальной школе по классу баяна.  И когда приезжал на лето к бабушке – был первым парнем на деревне.  Мне было лет 11-12,  ростом своим я тогда похвастаться не мог – метр с кепкой. И хотя из-за баяна был едва виден, на свадьбах и на танцах уже играл вовсю!  Еще помню, что люди специально приезжали из близлежащих деревень, чтобы послушать меня.  В их поселках не было  клубов – и, соответственно, не было кино и танцев.

- Но зато у них был Малежик  …

- Ну да.  Все собирались у дома моей бабушки, и я для них играл час-полтора весь послевоенный репертуар. Бесплатно, разумеется.

- То есть это был полноценный концерт живой музыки. Думаю,  вы пользовались оглушительным  успехом у девочек, верно? - Да, у девчонок успехом я пользовался. Хотя в двенадцать лет мне это особо и не нужно было. Другое интересовало.

-  Вячеслав, все ваши песни – о любви. А историю своей первой любви помните?  

- Конечно. Я писал об этом, и в одной из моих книг есть рассказ под названием «Кино про любовь».  Перед тем, как перейти к основному сюжету, я как раз вспоминаю, как это было. История, на самом деле, смешная.  Моя самая первая возлюбленная, потащившая меня в стог сена, думаю, разочаровалась. А все потому, что перед этим важным мероприятием мы всей нашей дружной компанией посетили колхозное поле, где от души наелись гороха.  И в тот самый момент, когда мужчина просто не имеет права разочаровать свою даму,  случилось страшное.  Естественно, я мог думать только о том, как удержать себя на высоте – и в итоге так и не понял, как все там произошло. И произошло ли?..

- Какая драматическая история – девушка, баян, стог сена…  И все же, несмотря на любовь к музыке, после школы вы поступили в  Московский институт инженеров транспорта.

- Да, и я был абсолютно уверен в правильности сделанного выбора. Сомнения меня не мучили, все шло по плану. Дело в том, что однажды отец объяснил мне, что мужчина обязан кормить свою семью - поэтому и специальность была выбрана "надежная".  К тому моменту я уже вовсю играл на гитаре – это хобби и определило мой дальнейший выбор. Учебе я стал уделять гораздо меньше времени, чем требовалось,  и каждую сессию отец грозился разбить мою гитару, потому что, по его мнению, освоение профессии железнодорожного технолога было куда важнее «бренчания». Так что однозначно могу сказать, что как музыкант я сделал себя сам - родители в этом участия не принимали.  После окончания института меня распределили с окладом 85 рублей 30 копеек. И тут я понял, что на эти деньги семью не прокормить точно, нужно что-то предпринимать. 

- То есть вас можно отнести к тем счастливчикам, у которых хобби стало профессией?

- Совершенно верно. Дальше пошло по нарастающей. И до того, как я стал заниматься сольной карьерой, успел поучаствовать в двух любительских и трех профессиональных коллективах. 

- Про любительские затруднюсь сказать,  а вот профессиональные - это «Пламя», «Веселые ребята», «Голубые гитары»... 

- Да, верно. А затем я создал свой собственный коллектив, который впоследствии стал называться "Саквояж", и записал диск-гигант Кафе "Саквояж", который разошелся тиражом в два миллиона экземпляров. 

- Впечатляюще! Вячеслав, вы из тех музыкантов, кто очень тщательно работает со словом - в ваших песнях прекрасны и мелодии, и стихи. Знаю, что многие замечательные композиции были созданы в содружестве с поэтом Юрием Ремесником - «Попутчица", «Любовь-река». Есть песни на стихи Михаила Танича - «Я верю», «Недавно и давно». Но ведь вы и сами сочиняете стихи?

- Не только стихи, но и прозу. У меня уже вышли три книги  - «Понять, простить, принять...», «Портреты и прочие художства» и «Снег идет 100 лет». Во второй книге акцент сделан именно на прозу. Сейчас готовится книга детских стихов под названием «Рыжик», а иллюстрируют ее мои племянницы.

- Книжка для детей? Как неожиданно!

- Дело в том, что у меня был такой опыт с младшим сыном Ваней - я ему каждый вечер сказку рассказывал, получался такой мини-сериал про приключения Ванечки, Зайчика Тук-тука и Волка. Мне интересен этот опыт, детских книжек я еще не писал.

- А как обстоят дела с музыкой? Ждать ли нам новых дисков?

- Да, в ближайшее время выйдет моя новая программная пластинка «ВИА-Малежик». Кстати, о песнях. Мало кто знает, но у «Попутчицы» есть сиквел, тоже на стихи Ремесника - встреча лет этак двадцать пять спустя. Там герои снова встречаются, но настроение совсем другое.  И еще расскажу о песне «Недавно и давно». Стихи  написал Танич, я сочинил на них мелодию, напел ему.  Вижу - Михаилу Исаевичу понравилось. Но он сказал: «Нельзя. Я эти стихи  для Яна Френкеля написал". Ну, нет - значит нет. А потом Танич звонит и говорит: Запиши все же свою версию". Я записал, отдал ему послушать. Танич думал дня три-четыре, а потом позвонил и сказал «Забирай себе». Видно было, что решение далось ему нелегко. Когда песня была готова, мы стали думать, кому же ее отдать исполнять? Танич говорит: «Давай Юрию Никулину предложим, я позвоню ему». А в песне есть такие строчки: "И еще до старости двести лет, потому что старости вовсе нет». Юрий Владимирович, которому на тот момент было уже далеко за шестьдесят, послушал и говорит: «Знаете, Вячеслав, вам самому надо ее исполнять. Если в моем возрасте петь такие строчки, то это будет отдавать старческим брюзжанием. А в сорок лет это будет звучать совершенно иначе». Так песня осталась в моем репертуаре.

- Вы пришли в эфир программы «Живая струна», где артисты поют вживую, без фонограммы. К слову сказать, не каждый отважится вот так прийти и спеть. Как вы считаете, а можно ли пользоваться фонограммой? Насколько честно такое общение со зрителем? 

-  У меня нет постоянного музыкального коллектива - это мое принципиальное решение. Проще и честнее вступать во временные трудовые отношения - когда ты нанимаешь музыкантов, чтобы отыграть концерт. Ребята приходят, ставят ноты и совершенно спокойно играют. Что же касается фонограмм - я пользуюсь ими в редких случаях, например, на корпоративах. Я включаю фонограмму-сопровождение, но пою всегда вживую. Я вообще считаю,  что отношения исполнителя и зрительного зала настолько любопытны с точки зрения энергообмена, что люди, которые лишают себя удовольствия петь вживую, очень сильно недополучают. Потому что этому обмену, этому живому общению никакого денежного эквивалента  нет и быть не может. 

- Одна из ваших песен, которую исполнял Николай Караченцов, называется «Я верю». Скажите, а во что верите вы?

- Я верю в свой ренессанс, верю в то, что свою лучшую песню я еще спою! Пусть и вас никогда не покидает надежда, а нашу беседу мне хотелось бы закончить написанными мною строчками:       

Поживем мы взахлеб, а фанера - отстой.
От нее, как в цинге, выпадают все зубы.       
Новый день начинается там, за горой,       
И противиться этому, милая, глупо.

Беседовала Залина Хохоева Фото: пресс-служба «Радио Шансон»