Группа «Дюна» отметила 30-летие. Музыканты наверняка знают секрет долголетия – не зря же к ним на концерт приходили бабушки заряжать воду! Рецепт оказался прост. В программе «Живая струна» артисты признались, что просто умеют от души дурачиться. А также рассказали, где купить костюмы а-ля «Страна Лимония» и почему из них не вышли рокеры.

30 лет исполнилось вашему коллективу. А начинали-то вы с джаза...

Да, играли, точнее, пробовали играть джаз. Джаз у нас был такой эстрадный. Потом играли рок-н-ролл, потом – рок... А затем как-то мы выступали на совместном концерте, и я смотрю на группу «Алиби» – аудитория реагирует, а на нас – нет. А мы были... такой причёсанный хард-рок. И я говорю Серёже Катину, с которым мы команду создали, что, наверное, у нас не покатит... Я считаю, что оптимальный вариант «Дюны» – это тот, который есть сейчас. Мы теперь такие состоятельные кроты, некоторым далеко за 50, Гарику Пляскину – в этом году «полтинник» будет... Самый молодой – Ромка Махов.

Юбилей группы отметили?

Были два концерта в Москве, на отличной площадке. И это потрясающее чувство, когда перед шоу зал раскачивается и скандирует «Дюна! Дюна!» Это, конечно, отличается от концертов на Дне города, когда часть зрителей просто отсиживаются. А тут все твои, все пришли к тебе, все ведут себя приблизительно одинаково. Мы очень довольны прошедшими концертами. Переживали, конечно. Я даже перед первым концертом таблеточку выпил успокоительную.

Кстати, раньше на ваших афишах писали «лечебно-оздоровительный ансамбль». Правда, что даже бабушки приходили к вам воду заряжать?

Было у нас такое название: «Бич-шок-шоу-группа в лечебно-оздоровительном сеансе «Привет с большого бодуна». И в Ярославле на концерт пришли бабушки банки с водой заряжать. В общем, оказались недовольны и хотели уже сдавать билеты. Пришлось заряжать. Поставили в гримёрке эти банки. Я спрашиваю: «Что делать-то?» Мне говорят: «Видел, как Чумак воду заряжает?» Ну, хорошо... Бабушки в итоге сказали: «Спасибо, милый» – и ушли. Может, и помогла им волшебная сила искусства.

Торжества уже все отгремели. Но вы поедете поздравлять с юбилеем «Дюны» всю страну?

Мы будем выезжать. Один из концертов запланирован в Долгопрудном. В сентябре город отмечает 60-летие, тогда и выступим.

30-летний рубеж группы – это повод оглянуться назад, подвести итоги, а потом посмотреть вперёд и поставить новые цели?

Это был такой хороший повод выпить, прежде всего. Мы не хотим думать о 30-летии как о возрастном событии. Мы лучше в следующем году отметим 29 лет, потом 28, потом 27...

И дойдёте до годика. А те самые панамки детские используете сейчас на концертах?

Нет, конечно. Мы сейчас для них слишком респектабельные.

А куда все эти панамки, значки, коллекция пиджаков и смешных гитар – куда всё это делось?

Дома у меня всё лежит, в чемоданах собрано. Кстати, в Долгопрудном есть музей, и там выделили какой-то закуточек, посвящённый группе «Дюна».

А правда, что в 90-е годы вы даже костюмы по мусоркам собирали?

Костюмы были подобраны случайным образом. Что-то с выпускного осталось, что-то – с военного училища. Всё это разукрасили бижутерией в виде значков. Так что никаких мусорных баков. Если, конечно, вы не считаете Центральный универсальный магазин города Пятигорска мусоркой, потому что костюмы были куплены там. Правда приобрели мы их в отделе, где ничего не продаётся. Мы спросили у продавщицы: «Есть у вас вещи, которые не продаются?», она потупила глаза и сказала: «У нас тут вообще никто ничего не покупает». А в магазин пришлось прийти после того, как ребята потеряли основной набор костюмов. Они говорят: «Украли!» Кого вы обманываете? Кому те костюмы нужны? Так вот, когда в середине 90-х костюмы пропали, мы провели ребрендинг... Хотя у нас было два ребрендинга. В Бийске у нас костюмы украли, но там точно украли, прямо между концертами. И нам не в чем было выступать. Хотя можно было сделать, как группа «Любэ», – выйти на сцену в чём пришли.

А на вашем официальном сайте вы такие «приджазованные». Это намёк? Может, вы и джаз когда-нибудь дадите?

Мы там и правда хорошо выглядим. Причём это фото из нашего клипа на песню «Макаронэ». Мне нравится, когда мы на концертах одеты во что-то такое лёгкое, летнее: разноцветные брюки, рубашки-поло. Мы как-то приехали в таких костюмах на корпоратив в другую страну. Стоим в фойе, разговариваем, а люди смотрят и спрашивают: «А это что за сетевики?» Подумали, что мы представляем какую-то радиосеть. Потому что мы были такие состоятельные кроты в яхтенных одеждах.

Кстати, где за границей вас принимают на ура?

Нас неплохо приняли на Филиппинах и во Вьетнаме. Причем когда ехали из Вьетнама, Мишаня Дульский придумал строчку хорошую – всё думали песню на неё написать, но пока никак не напишем – «Моя мама не из Вьетнама, пойду помою свою Ханою». И это придумал человек, который когда-то солировал в Большом детском хоре имени В.С. Попова. Да-да, Мишаня – тот самый мальчик, который с каждой пластинки пел «Чему учат в школе».

А вы ведь ещё и на своём теплоходе путешествуете. У вас целая флотилия!

Ну, какая флотилия?! Хватило как-то денег купить теплоход. Кому-то нравятся золото-бриллианты, кому-то – квартиры, у каждого свои хобби и фобии. Вот у меня – теплоход. Вернее, это хобби у меня и фобия у супруги Натальи. Она даже обижается иногда. Например, говорит: «Вот есть деньги, надо купить то-то и то-то». А я ей: «Нет, этих денег хватит на три двери для теплохода». Но она – молодец, со мной соглашается. Выдаётся время – пару раз в год – выезжаем. На этом теплоходе мы даже свадьбу у Андрея Апухтина отгуляли. Надо было там ещё и развод отгулять. А это идея – надо сдавать теплоход на празднование разводов.

А правда, что у вас чёрный пояс по карате?

У меня? Нет, ну что вы... Он есть, но мне его дали не за спортивные заслуги, а за то, что я был президентом детско-юношеской федерации карате России. Потом я передал эту почётную обязанность другому человеку, потому что это очень большая ответственность. Но несколько лет я этим занимался, это правда. Сейчас карате – олимпийский вид спорта, и туда подтянулись серьёзные люди. Это хорошо, это правильно, потому что им удалось привлечь и деньги, и ресурсы. Чем мне нравится карате, особенно в детском варианте, – это не травматичный вид спорта. Детей гладят по головке, учат правильно дышать, правильно двигаться. Это такое спортивное карате, никто там никого особо не лупит.

Кстати, насчёт детей. В какой-то газете было написано, что ваш сын Василий одно время музыку ненавидел. Почему? В силу того, что папа с мамой всё время на гастролях, и он их не видел?

Не знаю, может, это был детский максимализм. На вопрос «Что ты не любишь?» он всегда отвечал: «Клоунов и музыку». При этом однажды он меня спросил: «Папа, ты клоун?» Я ответил: «Да». Он успокоился и стал клоунов любить. Потом потихоньку и музыкой увлёкся. Он как-то сам подошёл – я сидел на кухне – и говорит: «Пап, научи играть на барабанах». Я говорю: «Я не могу научить в одну секунду. Придётся пройти сложный путь, делать упражнения». Но он сам как-то разобрался, сам для себя всё решил. Сейчас сочиняет музыку. Группа у него называется Another One Divide, играют «тяжелятину». Я его спрашиваю: «А как тебе такие группы, как Linkin Park?», он отвечает: «Ну, это лёгкая музыка». Правда я их уговорил записать песню на русском языке. Посмотрим, что получится.

Может, им символично было бы исполнить вашу «Страну Лимонию»? Вы ведь с неё начинали?

«Страну Лимонию» никто не берётся перепеть, потому что так дурачиться от души только мы умеем.

Вам не кажется, что сейчас на эстраде нет радостных исполнителей?

Достаточно музыки разнообразной, но задорные песни сосредоточены на «Радио Шансон». Сейчас много исполнителей, у которых всё на звуках, всё на придыханиях, девчонки поют так, что кажется, будто и не по-русски вовсе. А я недавно слушал группу «Положительный заряд». Песня «Банька» очень крутая! Так что есть задорные ребята.

А себя вы как позиционируете?

Да никак. Ненавистной попсой нас называли, если мы выступали на альтернативную публику. Если пели перед попсовой аудиторией, нас не понимали и говорили, что мы какие-то альтернативщики. Приходилось лавировать, и наряду с песней «Страна Лимония» появилась «Борька-бабник», потом – «Воздушный змей». Всё-таки надо после себя оставить что-то помимо дурости.