В полюбившейся кинофраншизе снялся Андрей Ургант. Сюжет такой: его герой увлекся молодой прелестницей, а сын (Гарик Харламов) пытается вразумить блудного папу. Андрей Львович не понаслышке знает о столь драматических жизненных перипетиях. Ведь и он переживал развод родителей и разводился сам. А что ощущали в эти сложные моменты его великая мама — актриса Нина Ургант и знаменитый сын — Иван Ургант? Обо всем этом, а также о поэзии, музыке и шутках читайте в эксклюзивном интервью. [ /upload/albums-thumbs/ург фильм.jpg ] — Я знаю, вы предпочитаете, чтобы к вам обращались по имени. Андрей, поскольку фильм выходящий в прокат называется «Мамы», в первую очередь спрошу: как поживает ваша мама — Нина Николаевна Ургант? — Спасибо, нашими с Ванечкой молитвами. Маме недавно исполнилось 85. Ее настроение и здоровье зависит от нас, от того, как мы себя чувствуем. Если у нас все в порядке — значит и у нее все хорошо. — Тогда дай Бог здоровья вам с Иваном. Каково это - ощущать себя отцом взрослых детей и одновременно ребенком? — Это фантастическое ощущение! Мама не дает мне покоя, она все время меня ругает, все время меня хвалит, а иногда даже говорит, что любит меня больше всех на свете. И в эти секунды я нахожусь на седьмом небе. — Какой она человек? — Она — королева. [ /upload/albums-thumbs/Ург с мамой.jpg ] — Что это значит? — Она никогда не переступит черту. Она не способна на предательство, подлость, воровство, глупость. У нее нет этих генов. И в этом смысле она для меня эталон. — Как она вас воспитывала? — Меня не воспитывали вовсе. Детский сад, школа, интернат… Я не помню, была ли в моем детстве продленка, но помню точно, что мама не появилась в школе ни разу. В отличие от папы, бабушки и тети. Я маму как-то спросил: «Не хочешь зайти в школу?». Она ответила: «Зачем? Я уверена, что у тебя и так все в порядке». И надо сказать, она была права, я ее особо не расстраивал — учился почти на «отлично». Я был хулиганом, задирой, но при этом пижоном: считал, что учиться не на «пятерки» — ниже моего достоинства — Вам нравилась такая свобода, отсутствие материнского контроля? — Нет, не нравилась, но мне не было обидно. Думаю, маме было не все равно, но она плотно занималась своим ремеслом. — Наверное, вы формировались как личность не благодаря нотациям, а благодаря той атмосфере, которая царила в вашем доме. Кто к вам приходил? — Ох, мне даже не хватит фантазии и памяти вспомнить всех. Высокие люди, до которых можно было только дотягиваться: Высоцкий [ http://radioshanson.fm/about/kak/zhenschiny_v_zhizni_vladimira_vysotskogo.html ] , Леонов, Папанов, Никулин, Ванечка Дыховичный, которого я обожал. Ваня дружил с Высоцким, и когда они приходили в джинсах и рубашках по последней моде — у меня это вызывало восхищение и трепет… Они были хитрецы — выбрали себе правильных жен, и поэтому у них все это было (смеется — прим. ред.). Владимир Семенович пел у нас дома, а на утро соседи меня спрашивали: «Откуда у тебя новые записи Высоцкого?! Я отвечал: «Да это не записи, он у нас дома вчера пел. И позавчера, и позапозавчера…». Мне завидовали жутко! — Мама дружила с этими людьми или она создавала у себя в доме некий салон? — Что вы, никакого салона! Высоцкий дружил с маминым мужем, Кириллом Ласкари. Он был сводным братом Андрея Миронова [ http://radioshanson.fm/artists/albums/496022/ ]  (у них был один отец), поэтому многие актеры, да и сам Миронов, будучи в Ленинграде, заезжали к нам. Кирилл был очень сложным человеком, расстались они с мамой не по-хорошему. Но я об этом говорить не хочу. Все равно любовь к книгам, манера разговаривать у меня и от родного отца, и от Кирилла. Я благодарен этим двум мужчинам. — В фильме «Мамы-3» ваш экранный сын Гарик Харламов осуждает отца за роман с девушкой намного моложе его. Скажите, а вы сами сильно страдали, когда мама выходила замуж, влюблялась? [ /upload/albums-thumbs/Ург хар.jpg ] — Я ничего не знал о маминых романах, хотя, полагаю, что они были. Она так искусно их скрывала! — Иван Ургант в своей передаче рассказывал, как Никита Михалков стоял на коленях перед Ниной Николаевной и целовал ей руку… — (Смеется) Еще одна легенда, рассказанная мамой. Ей хотелось, чтобы это происходило на самом деле. Но это и вполне правдоподобная история. Во-первых, потому что Никита Сергеевич — ловелас. А во-вторых, потому что мама — очень красивая женщина. Мало кто знает, но она покорила Венецианский фестиваль. Это забавная история. Маме присудили приз за лучшую женскую роль в фильме «Вступление» режиссера Игоря Таланкина. Взяв у подружек юбки, туфли, платья (поскольку все тогда были нищие), мама отправилась в Венецию. Перед церемонией открытия фестиваля к ней подошли итальянские представители с кожаным кейсом в руках и попросили: «Можно вашу руку?». Ей надели дизайнерские перстни, роскошные бриллиантовые часы… А после получения премии сказали «спасибо», украшения с нее сняли, и те же два человека с кожаным кейсом ушли в даль. А мама, было, подумала, что ей все это подарили (смеется)… — Мне кажется, в вашей семье материальным ценностям не придавали особого значения. [ /upload/albums-thumbs/Ургант все.jpg ] — Никакого! В 90-е, когда готовилась деноминация, когда три нуля на деньгах зачеркивались и все стали нищими, я сказал: «Мама, у тебя лежит на книжке в Сберкассе 15 тысяч рублей! Давай, чтобы коммунистам ничего не дарить, купим золотые кольца, ну хоть что-нибудь…». Тогда это были бешеные деньги - два полноценных автомобиля можно было купить! На что мама мне сказала: «Не суй нос в чужую кассу!», — и добавила: «Наше правительство не может так поступить со своим народом». На утро мы проснулись, и я ей сообщил: «Теперь у тебя вместо 15000 рублей — 15 рублей». Мама спокойно ответила: «Значит, так было надо». Вот так мама относилась к материальным ценностям и к правительству. Надеюсь, у них это взаимно. Должен сказать, что это отвратительное качество я унаследовал. Мама живет сердцем. И я тоже. — А Ваня немного другой? — Нет. Он тоже живет сердцем. И если Нина Николаевна заработала народную любовь, то Ваня заработал уважение. Он ни в чем не прокололся! Он потрясающий семьянин, замечательный отец, чудесный внук и сказочный сын. — Похоже, ни у вас, ни у Ивана не было выбора в жизни, кроме как идти в артисты? — Боюсь, что так. Хотя я серьезно занимался спортом. У меня три спортивных разряда — по легкой атлетике, гребле на каноэ, метанию копья. Я мог достигнуть очень высоких результатов. Но бросил занятия, потому что один мой хороший друг сказал: «Спорт делает человека хилым и горбатым». Когда я понял, что спортсменов подкармливают химическими веществами, допингами (это было всегда!), я ушел. И хочу сказать: пусть мальчики, которые хотят заниматься профессиональным спортом, не строят себе иллюзий. Как можно так прыгать-бегать, наращивать такие мышцы? Это же за пределами человеческих возможностей! Большой спорт — это большой риск. С другой стороны, если ты идешь в спорт, странно не достигнуть каких-то величин. Но я предпочел достигать их в театральном… — И достигли! Все с наслаждением вспоминают ваши с Андреем Максимковым скетчи. Почему все это развалилось? — Потому что ушла культура театральных капустников. Потому что когда мы с Андрюшей Максимковым выходили на сцену и говорили: «Сегодня в рамках Всесоюзной Ленинианы состоится премьера во МХАТе спектакля «Женитьба Бальзамированного», это было опасно, нас потом спрашивали: «Ребята, а вас не арестовали сразу после выступления?» А через пару лет со сцены можно уже было говорить обо всем, точно так же стали шутить ребята из КВН, и мне это перестало быть интересно. — Вы же вполне могли конкурировать в жанре стэндапа с тем же «Комеди Клабом»? — Мы работали в том же жанре, согласен. Но делали это по-другому. Мне неинтересно шутить про гомосексуалистов, лесбиянок… Один мой товарищ точно сказал: «Раньше был юмор алкогольный, а сейчас наркотический». Раньше мы, что греха таить, вдохновлялись алкоголем — выпивали, общались и придумывали, как ловко извернуться в этой стране. А сегодняшний юмор — продукт явно затуманенного мозга. Хотя у ребят бывают очень смешные шутки. Мне даже интересно, что у них происходит в голове — такие парадоксы выдают! Надеюсь, что они все-таки не наркоманы. Они продукт — российского общества, а мы — советского. Я никого не осуждаю, эти ребята являются нашими наследниками, они, кстати, с большим уважением относятся к нашему творчеству… — Еще бы! Ваш «толстый пингвин» — это ж классика… — Я купил себе первую квартиру в Санкт-Петербурге благодаря произведению, которое называется «Песня о Буревестнике». — Скажите, остроумие можно тренировать? — Все можно тренировать. Процитирую своего знакомого: «Какая разница между чувством юмора и остроумием? Чувство юмора — это способность запомнить анекдот и вовремя его применить. А остроумие — это способность отметить всем очевидную, но не всем приходящую в голову мысль. Это необязательно смешно, но обязательно метко». Вот этим качеством блестяще владеет мой сын. — Ему это качество по наследству передалось? — От Левы, от дедушки. Он был невероятно остроумен! Вот пример. Хоронили артиста Ханзеля. У гроба в театре стоял Лева, подбежал человек: «Мы сейчас на похороны едем. А кто там будет?». Лева невозмутимо ответил: «Ну во-первых, сам Ханзель»… — А вы отца Левой называли? — Нет, папой. А вот Ваня бабушку Ниной называет. Она ему запретила обращение «бабуля»… Звонит мне как-то Ваня, говорит «Папа, у меня родилась дочка. Думаешь, как мы ее назвали?» — Я ему: «Ты меня за дурака держишь?!" Вариантов-то не было. Я очень рад, что у него родилась дочка, потому что маленькая Нина — потрясающая. Какая она красивая! — На Ивана похожа? — Этого пока не определишь, у жены Ивана Наташи тоже довольно яркая внешность. Ниночка брюнетка, а Ваня в детстве был почти блондином. И я тоже. — А почему вы Урганты, а не Милиндеры? Это дань уважения маме? — Мне казалось, что фамилия Ургант более артистична и загадочна. Милиндер — тут все понятно. А Ургант — вообще ничего непонятно: то ли это еврейская фамилия, то ли эстонская, то ли город так называется. И конечно, это реверанс в сторону мамы. Потому что с папой они расстались давным-давно, и я жил все-таки с мамой. Но вот что удивительно: сейчас, когда папы нет, я начинаю его любить все больше и больше. Мне его не хватает. — Вы не осуждали маму за этот развод? — Нет, мне было два года. Да и после… Как я мог осуждать? Мальчишка, конечно, хочет папу. Но мама мне его поначалу заменяла, она всегда была на лидирующих позициях. А сейчас родители для меня — равноценные существа, которых я обожаю. Думаю, и мой сын будет испытывать те же чувства. Мы с его мамой тоже расстались довольно рано… — Но вы присутствовали в его жизни? — Надеюсь, что когда нужна была настоящая помощь, я был рядом. Ваня всегда гордился мной, ему нравилось, что мы были на пике популярности, что меня узнавали. Да и мне это нравилось тоже… — Андрей, сейчас у вас молодая спутница жизни. Говорят, что любовь — это способность смеяться над одними шутками, это умение мужчины рассмешить женщину. Вы можете рассмешить Елену? — Скорее да, чем нет. Иногда мы с Леночкой смеемся вместе, иногда — нет. Я не искал себе молодую спутницу. Так легла карта. Недавно жена меня порадовала, сказав: „Ну, кто еще за тобой будет ухаживать так, как я?!“. И тут я понял, что все в порядке. А ведь мне есть, с чем сравнивать. Я мужчина взрослый, я старше своей Леночки на много лет, в моей жизни были женщины… — Знаете, что вас в Интернете Дон Жуаном называют? — Если в том смысле, что Дон Жуан дарит женщинам надежду и радость — я не против. Но слухи о моих сексуальных приключениях сильно преувеличены. Я никогда к этому не стремился и никогда этим не хвастал. Возвращаясь к вашему вопросу о том, как рассмешить женщину… Как-то одна девушка, которую я сильно рассмешил, сказала: „Все, на этом и остановимся, лучше уже не будет“. Она плакала от смеха! И это было для меня самым высоким комплиментом. — Пушкин говорил: „из наслаждений жизни одной любви музыка уступает…“ О любви мы поговорили, теперь о музыке. В вашей семье все немного поют. А ощущается ли поколенческая разница во вкусах? — Пел Лева, замечательно поет Иван. Мамина песня из „Белорусского вокзала“ любима многими. Ну, а я служил в Театре музкомедии и принимал участие в музыкальных постановках. Я иногда не понимаю музыку, которая нравится моему сыну или большинству молодежи. Но, думаю, в результате мы все придем к общему знаменателю. Ведь есть музыка, от которой сердце замирает — произведения Моцарат, Баха. Слушаешь — и вдруг с тобой что-то происходит. И это не потому что я старый пень, а потому что это волшебство! И оно действует и на молодых, и на пожилых. А что за волшебство поэзия упомянутого вами Пушкина — это ведь тоже музыка! Мой любимый пример: „Я знаю, час уж мой измерен; Но чтоб продлилась жизнь моя, Я утром должен быть уверен, Что с вами днем увижусь я…“ Расшифровываю. Стихи чудовищные: "измерен — уверен", это как в моей миниатюре про человека, который собирает рифмы: «кеды — полукеды, ботинки-полуботинки, брат — двоюродный брат, могла — не смогла, 70 рублей — 80 рублей»… И вдруг я подумал: Пушкин вложил эти слова не в свои уста, а в Онегинские! Первое, что теряет мужчина, когда влюбляется по-настоящему, — это чувство юмора. Только сейчас я понимаю, как же Онегин влюбился в Татьяну еще с самого начала, но просто не захотел портить ей жизнь. По-моему, было бы лучше, если бы он ее соблазнил, а потом бросил — хоть какой-то навар был бы с этой истории. А так, что получилось? Судьба его наказала: «Но я другому отдана, я буду век ему верна». Вот это идеал Пушкина и, подозреваю, что и мой. — Татьяна Ларина — ваш идеал?! — Да, это уникальное создание! Выдумка Пушкина. — Выходит, вам нравятся женщины, способные первыми объясняться в любви? А как же женская гордость? — Именно так и нужно поступать. Если чувства тебя переполняют — их нельзя сдерживать. [ /upload/albums-thumbs/А Ург.jpg ] — Но ведь мужчина может и не ответить — это больно. — Не рискуешь — не пьешь шампанское. Я к чему заговорил о поэзии? Стихи, повторюсь, — тоже музыка. В них есть ритм. У меня нет огромных познаний в этой сфере, но я могу отличить низкое качество от высокого. — Вы когда-нибудь слушали или исполняли шансон? — Если считать шансоном Высоцкого и Окуджаву [ http://radioshanson.fm/about/news/yubiley_bulata_okudzhavy____poka_on_pisal_o_rossii__.html ]  — я и с удовольствием слушал эти песни, и даже напевал. Для меня эти песни — прежде всего высокая поэзия. Или возьмем французский шансон… Бывало, Эдит Пиаф [ http://www.radioshanson.fm/about/zarubezhnyy_shanson/edit_piaf__vorobyshek_frantsuzskogo_shansona.html ]  выходила на сцену — все понимали, что она не здорова, что поет не свои стихи и не свою музыку. Но зал вставал, потому что она транслировала бешеную энергию. Она сводила людей с ума, в том числе и молодых, которые на ней периодически женились. Поэтому в любой музыке, в любом жанре — главное те чувства, с которыми ты выходишь к зрителю. Если можешь не петь — не пой, если можешь не играть — не играй. Если не можешь удержаться — объяснись в любви. Живи, как подсказывает сердце. И борись, дерись за свою позицию! — Вы боретесь? — Я принял многое из того, что происходит в сегодняшнем мире, в том числе и в искусстве. Я обязан это принять, потому что это мое искусство, мой мир, моя страна, и я никогда от этого не откажусь. И от фильма «Мамы» не откажусь! Он без подвоха, про наших мам. Если вы его посмотрите и найдете что-то для себя родное и приятное — мне будет лестно. Беседовала Илона Егиазарова Фото: personastars, kino-teatr.ru, Central Partnership