Прилагательные в превосходной степени сегодня раздаются легко. И, что скрывать, нередко незаслуженно. От столь частого употребления слово «уникальный», кажется, уже потеряло свой первоначальный смысл. Есть, впрочем, певец, к которому оно подходит целиком и полностью, стопроцентно. 

Это — Стас Михайлов. Хотя сам он подобных определений терпеть не может. «Не надо делать из меня зазнавшегося сноба!», — заметил он во время нашей беседы. 

— Стас, есть ли у вас девиз? 

— Делай, что должно, и будет, что будет. Хороший девиз, очень помогает мне в жизни… 

— Вас обожают миллионы, а кто ваш кумир? Есть ли он вообще? 

— Я не люблю слова кумир. Кумир — это страсть. Есть люди, которые мне нравятся. Те, что могут быть для меня примером, на которых я желал бы равняться. 

— Кто они? 

— Это люди с большой буквы. С потрясающими человеческими и профессиональными качествами. Они умеют держаться не только на сцене, но и в жизни, оставаясь самими собой. Невозможно перечислить всех. Но о двоих скажу. 

Это — Иосиф Давыдович Кобзон и Лев Валерьянович Лещенко. Вот истинные артисты и настоящие личности с потрясающей харизмой. 

— Вам знакомо чувство страха? 

— Разумеется. Только глупый человек ничего не боится. Конечно, бывает страшно. Но, скажу сразу, это не животный страх: таковой во мне отсутствует. Есть переживания за своих родных, близких, тех, кто мне дорог, кого я люблю, чтобы они все были живы, здоровы, счастливы… Но, повторю, это — переживания, а не страх. 

— А выходя всякий раз на сцену, переживаете, волнуетесь? 

— Да. Как только перестанешь волноваться, считай, артист в тебе умер, это аксиома. Но волнение и страх — вещи, естественно, разные. Я испытываю волнение, если хотите, трепет перед своей аудиторией. Ведь ко мне приходят разные люди. Каждый со своим настроением, со своими мыслями, со своими чувствами. И я остаюсь с ними один на один. Раз они пришли, значит, они мне верят. Разве я могу их подвести? Фальшь люди чувствуют мгновенно, легко распознают ее. Если соврешь хоть раз, больше к тебе никто никогда не придет. Надо быть честным, до конца уверенным в своих силах. Если в тебе самом имеется хоть доля сомнения, то и тебе никто не поверит. Сцена — донорское место. Ни в коем случае нельзя выходить на нее с чувством: «Вот он я, берите меня!». Нет. Мы — не звезды, а простые служители сцены. Лишь так надо себя называть. Только когда это в тебе есть, твоя планка всегда будет на должной высоте. Это моя позиция. Я говорю совершенно искренне. Причем, позиция по жизни. Именно поэтому я уже столько лет выхожу к зрителю. На сцене надо сгорать! Как это делал, допустим, Андрей Миронов и многие другие артисты его поколения. Но есть перед выходом на сцену волнение и другого рода — скажем так, технического. Чтобы все работало, все хорошо звучало…. Чтобы все пошло правильно — так, как ты задумал. 

— Сколько обычно длится ваш «сольник»? 

— Три, три с половиной часа. 

— Нагрузка колоссальная! 

— Да, я устаю. Я живой человек. Но меня никто не неволит выходить на сцену, я сам выбрал этот путь. Выступил. Поспал. Отдохнул — и пошел дальше. 

— Не могу не спросить: как вы расслабляетесь? 

— Между концертами у меня обязательно должен быть один день полного отдыха. День тишины. Спортзал, игра на бильярде, баня. И все. 

— Стас, расскажите, пожалуйста, про свой райдер. Я имею в виду его бытовую сторону. Что вам необходимо во время выступления — калифорнийская клубника со сливками, свежевыжатый морковный сок, дорогой французский коньяк, кубинские сигары…? 

— Нет, нет, нет! Ну, вы и нафантазировали! (Смеется) Ничего такого в моем райдере сроду не было! Я, между прочим, вообще не пью и не курю. Нигде и никогда. Даже на отдыхе. 

— С какого времени? 

— Уже достаточно давно. Раньше, если и позволял себе спиртные напитки, то главным образом вино. Сейчас же полностью от них отказался. Только минеральная вода. Мне не нужен допинг в виде алкоголя. Алкоголь к тому же притупляет восприятие, человек теряет контроль. Я же привык все держать под контролем и дома, и в коллективе. Мне претит чувство расслабленности. 

— Раз уж мы заговорили о питье, расскажите и о своих предпочтениях в еде? 

— Нет у меня здесь каких-то особых предпочтений. Я очень спокойно отношусь к еде. Если голоден, могу запросто взять что-то перехватить из обычного ларька. Говорю это абсолютно серьезно. Такое случается и нередко. Другое дело, что после того, как мне перевалило за сорок, я стал больше думать о правильности питания. Но и тут я не фанатик какой-то. Мне просто стало интересно правильно питаться. 

— Что это значит? 

— Я не ем после шести часов вечера. Практически исключил из своего рациона все жареное. И это, знаете ли, дало результат — я сбросил восемь килограммов. Плюс, конечно, занятия спортом. Люблю плавать, ходить. Когда позволяет время, с удовольствием совершаю пятикилометровые променады. Кстати, я давно взял за правило не есть перед выступлением. Только каша, йогурт, вода. 

— Хобби, увлечения у вас имеются? 

— Какое хобби! До детей бы добраться. (Смеется) Хотя дети, семья это, конечно, не хобби. Это — вся моя жизнь! 

— Есть ли качества, от которых вы хотели бы избавиться, преодолеть их? — Безусловно. Я горяч, вспыльчив. Особенно, когда дело касается работы. В моем коллективе знают все: если что-то в машине под названием «Стас Михайлов» не так, я могу быть очень жестким. Слава Богу, мне повезло с коллективом, у меня работают адекватные люди. В нем нет пьяниц, которые бы срывали концерты. Считаю, хочется выпить — пожалуйста, но только не в рабочее время, а в выходные. Нет, я никого никогда не воспитываю. Этим должны заниматься мама и папа. Просто, все, кто со мной, четко знают мои высокие требования. 

— Ваша жесткость проявляется только в работе? 

— Не только. Жестко я реагирую еще на пошлость. Есть такие неприятные типы, которые не могут не пошлить. Я люблю адекватных людей. 

— Какой самый экстравагантный поступок вы совершили в жизни? 

— (Задумывается) Может, экстравагантна вся моя жизнь? Знаете ли, я все делаю против правил. Мне вечно говорили, не ходи туда, а я все равно шел. Говорят, не делай этого, а я делаю. Поэтому любое мое действие всегда идет вразрез с общепринятым мнением. Хорошо это или плохо? До сих пор, во всяком случае, такое поведение мне помогало. Но это не значит, что я, как идиот, иду напропалую и никого не слушаю. Я с удовольствием послушаю умных людей, но не критиков, которые сами в жизни не сделали ничего. 

— Значит, вы прислушиваетесь к другим? 

— Да, мне интересна точка зрения — я подчеркиваю — умных людей, которые чего-то добились в жизни. Но вы же понимаете, кто бы что ни делал, всегда найдутся критики, которые все очернят.

 — Это уже не критики, а скорее завистники. Вы, кстати, ощущаете вокруг себя накал черной зависти? — Я оградил себя от этого. «Спасись сам и вокруг тебя спасутся тысячи». Вот мое правило. Так учил преподобный Серафим Саровский. Именно так стараюсь жить и я. Не ныть, не зудеть, не причитать без конца… 

Ведь в таком случае и вокруг тебя будут собираться такие же позитивные люди. Уверен, если жизни радоваться и дарить добро, то радостные, добрые люди будут окружать и тебя. Все просто: чем меньше вокруг тебя завистливых людей, тем больше счастливых. И это чудесно. Пусть люди вокруг тебя живут лучше, тогда им не нужно будет тебе завидовать. 

Автор: специальный корреспондент портала radioshanson.fm Серго Кухианидзе. 

Фото: пресс-служба «Радио Шансон»