В Советском Союзе Петр Лещенко был тотально запрешен. Обвиняемый в популяризации «кабацкого загула», он, тем не менее, был неимоверно популярен не только среди простых людей, но и среди чиновников всех рангов – включая сталинских культурных идеологов. 

Джонни 

В середине 20-х годов, когда гастрольная судьба занесла его в Париж, Петр Лещенко повстречался с красавицей-танцовщицей из Латвии Зинаидой Закит. Молодые поженились и вскоре отправились колесить по миру с выступлениями. Необычайно талантливую и яркую пару ждал шумный успех. Пресса захлебывалась восторженными отзывами, а владельцы кабаре наперебой предлагали заоблачные гонорары. Но самые лучшие условия предложил богатый арабский импресарио из Бейрута - и не прогадал. 

Каждый вечер в его ночном клубе яблоку было негде упасть, публика неистовствовала, приветствуя своих любимцев. Однажды в ресторан заглянула компания моряков, только что вернувшихся из дальнего рейса к Берегу Слоновой Кости. Наутро после шумного застолья они пришли к Петру Константиновичу Лещенко. - За доставленное удовольствие вам и вашей очаровательной супруге мы хотим сделать маленький экзотический подарок, - сказал бравый посыльный. Оставив растерянному шансонье, внушительных размеров плетеную корзинку, удалился. Откинув крышку, певец не поверил своим глазам: внутри на циновке спала крошечная обезьянка. 

Полгода спустя «подарок» вырос и превратился в крупного шимпанзе, которого Петр и Зина очень полюбили и назвали Джонни. Они покупали ему одежду, лакомства, выводили на прогулки и даже брали с собой на концерты. Как-то раз Зинаида Закит готовилась к входу на сцену. Распахнув дверь гримерки, она с ужасом увидела Джонни, наряженного в ее новое концертное платье.

 Схватив питомца в охапку, она сорвала с него платье вещь и сильно отшлепала хулигана. Несколько дней спустя, дождавшись момента, когда в комнате никого, кроме хозяйки, не было, Джонни улучил момент, зажал девушку своими сильными лапами и… сильно отшлепал в отместку. На крики сбежались все домочадцы. 

А на следующий день проказника нарядили в его лучший костюмчик и вручили в порту первым попавшимся морякам. 

Контрабандный товар

 В 30-40-е годы записи Лещенко, который числился «эмигрантом», в Советском Союзе были запрещены. Качественных пластинок певца было не найти. Кустарные копии самого плохого качества покупали из-под полы, слушали тайком, опасаясь доносов соседей и облавы. Однако популярность певца была столь сокрушительной, что советские граждане, которые по долгу службы бывали за границей, с риском для жизни закупали там диски и везли их на родину. 

Елена Евгеньевна Егорова, чей отец в 1957 году принимал участие в строительстве советского выставочного павильона в Брюсселе для выставки «ЭКСПО-58», вспоминала: «Из Бельгии домой в Москву мы возвращались поездом. Помню, как на границе Чехословакии и СССР заглянувший в купе таможенник задал конкретный вопрос: “Пластинки Лещенко везете?” Отец обожал его песни, и как только мы приехали в Бельгию, сразу приобрел несколько его дисков производства фирмы “Коламбиа”. Мне было тогда лет 9, помню, я очень радовалась, когда родители заводили патефон и Петр Лещенко своим медовым голосом начинал петь: “Моя Марусечка…” Я сразу же пускалась в пляс. И вот таможенник интересуется строгим голосом, везем ли мы его пластинки. Папа с мамой в один голос отвечают: “Нее-ет!” И тут я, дремавшая все это время на верхней полке, свешиваюсь и, чуть не плача, кричу: “Как нет? А где же они?” Немая сцена… Родители не предупредили меня, что Лещенко запрещенный певец, и я с детской непосредственностью чуть не подвела всех под монастырь. Таможенник, естественно, напрягся. Тогда отец и мама принялись уверять его, что пластинки, конечно, были, но они, как законопослушные советские граждане, оставили их в Брюсселе. Не знаю уж как, но таможенник поверил, не стал нас тщательно досматривать и пластинки мы все-таки провезли». 

Опасный трофей

Большое количество пластинок Петра Лещенко оказалось в Советском Союзе сразу после войны. Их везли офицеры Красной Армии в качестве трофеев. В 1952 году на пульт дежурного МУРа поступил звонок о краже, случившейся в Одинцово на ведомственной даче одного генерала. Начальник опергруппы выехал на место преступления и первым делом попытался выяснить, что было похищено. Среди гигантского списка трофейного добра его внимание привлекли две приметные позиции: дамский браунинг, инкрустированный серебром и перламутром, а главное - четыре шикарных чемоданчика бордовой кожи с тиснением - «Беллокорд». 

Это было подарочное издание полного собрания пластинок Петра Лещенко. Зацепки были приметными. Неделю спустя агент донес, что на воровской малине в Перово собирается весь цвет столичного преступного мира, причем приходят туда не выпить-закусить, а насладиться сладкоголосым певцом. Была устроена засада, и злодеев повязали. Милиционеры вспоминали, что генерал радовался не столько возвращенным картинам, часам и коврам, сколько заветным чемоданчикам с пластинками - и очень просил не упоминать их в протоколе. Увлечение «белоэмигрантскими» песнями могло стоить ему карьеры. 

«Прощай, король!» Закат дней великого певца был печальным. Проживая в Румынии, он, тем не менее, не оставлял надежд вернуться на родину, искал для этого любые возможности, писал письма Сталину и Калинину. И такое разрешение он получил. Однако все сложилось совсем не так, как о том мечтал король танго. 

В марте 1951 года Петра Лещенко арестовала румынская служба госбезопасности. Его забрали прямо из гримерки, в антракте между первым и вторым отделением концерта, который проходил при полном аншлаге. 

Певец стал одним из тысяч безвестных и безымянных строителей Дунайского канала. 

16 июля 1954 года его не стало. Могила Петра Лещенко неизвестна. 

Автор: Максим КРАВЧИНСКИЙ, колумнист портала radioshanson.fm