— Поменялось ли «Радио Шансон» за последние двенадцать лет? — Конечно, меняется и жизнь, и радио, и мы вместе с ним. Мне кажется, радиостанция стала «мягче», появилось много новых артистов, шансон вышел из подполья. Я считаю, что шансон гораздо интересней и шире, чем просто популярная музыка. — Какой шансон любишь слушать? — Разный, но мэтры есть мэтры! Как можно сказать, что мне не нравится Розембаум, Шуфутинский или Успенская? Понятно, что уровень работы этих людей заслуживает огромного уважения. Безусловно, Трофимов! Из новых — Бублик, он молодчина, столько энергии! — Ты в детстве занималась музыкой? — Мои родители — музыканты, и я училась в музыкальной школе по классу кларнета, играла в духовом оркестре. Но 90-е — это было особенное время — еда по карточкам, зарплата обоями... Одним словом денег на хороший инструмент у родителей не было, да и жизни мне хотелось лучшей, чем у них, поэтому я закончила факультет экономики Челябинского Государственного Университета. — Как ты попала на радио? — Случайно. На втором курсе я пошла работать промоутером в магазин. Стояла рядом с лоточком и предлагала попробовать рекламируемую продукцию. У меня очень хорошо получалось, поэтому, когда моя начальница ушла работать в Челябинскую ГТРК, она мне позвонила и сказала: «Слушай, Катя, у нас тут радио открывается, ты так хорошо людей зазываешь, так хорошо с ними разговариваешь, приходи». Я записала подводку, пришла и меня взяли. Так с 1997 года я и стала работать на радио. — Из Челябинска ты переехала в Москву. Чем отличаются эти города? — В Москве больше суеты, но люди, которые хотят хорошо жить, как мне кажется, много работают в любом городе. Есть разница в психологии людей. В столице не принято говорить «нет» человеку в лицо. Тебе скажут что угодно: «позвоните завтра», «мы подумаем», «сейчас нет возможности решить этот вопрос» — вариантов много. Я к этому привыкала несколько месяцев после переезда. — Расскажи, как ты познакомилась со своим мужем? — На работе, конечно. Двенадцать лет назад Артем вел вместе с Ксенией Стриж программу «Стриж-тайм», а я сменяла их в эфире. Так и познакомились! — Совместная работа на радио как-то отражается на семейной жизни? — Наверное, но мы себе не представляем, как может быть по-другому. — А дети слушают маму и папу в эфире? — Конечно, особенно дочке нравится, когда ей передают приветы в программе по заявкам, но мы ее этим не балуем — предаем только раз в год, на день рождения. — Помнишь, каким был твой первый эфир на «Радио Шансон»? — Мне было чуть больше двадцати... Тогда шансон был гораздо жестче. После первого эфира казалось, что сняла розовые очки и повзрослела за один день. «Заземлили» меня наши песни очень хорошо. (Улыбается) — С диджейским пультом быстро разобралась? — Ты бы тоже быстро разобралась, поверь мне, если бы было нужно! Принцип работы всех пультов примерно одинаков, а мы с пультом «дружим» с 19 лет. — Ты как-то настраиваешься перед эфиром? — Мне проще, потому что у меня дети. Если мама не улыбается, значит, что-то не так, а если улыбается — все хорошо. Зачем волновать лишний раз дочку с сыном? Да и невозможно быть в плохом настроении, когда по тебе ползает маленький карапуз. — Ты ведешь передачу «Катюша», был ли какой-то особо запомнившийся звонок? — Помню, в эфир дозвонился главнокомандующий ВДВ Шаманов. Тут надо представить, как главнокомандующий разговаривает: «Здравствуйте, это Шаманов Анатолий, главнокомандующий ВДВ. Юрию Слатову привет». Я закрываю трубку рукой и говорю: «Юра, нам звонит Шаманов!», а он отвечает: «Да-да, а я Путин». На свой страх и риск я вывожу звонок в эфир, Юрий Алексеевич слышит голос Шаманова и автоматически вытягивается у микрофона по стойке смирно. (Смеется) Были звонки от ветеранов, которые пережили блокаду Ленинграда, и от тех, кто в Великую Отечественную воевал с японцами. От историй, которые они рассказывали, просто мороз по коже. Бывает, пока песня играет, сидишь под впечатлением — просто в оцепенении, а потом за тридцать секунд берешь себя в руки и включаешь микрофон. По-другому нельзя, работа такая! Беседовала Дарья Трегубова