Первая любовь

Когда Булату было десять лет, он влюбился в девочку Лелю. Конечно, признаться ей в своем чувстве он так и не решился, да и вообще не помнил, чтобы они когда-нибудь разговаривали. Но когда в школе гасло электричество, а в те годы это случалось довольно часто, маленький Булат старался оказаться рядом с Лелей и сесть, прижавшись к ней плечом. «Вот и весь роман», — вспоминал Окуджава много лет спустя. Вскоре он перешел в другую школу, больше они с Лелей не виделись. Но эта история имела неожиданное продолжение. Выступая на радио перед студентами, уже известный Булат Шалвович поделился с ними этим воспоминанием. Спустя некоторое время Окуджава получил письмо от той самой Лели. Оказалось, что и она не забыла бывшего одноклассника, но стеснялась напомнить ему о себе.

Дориан Окуджава

Отец Булата — грузин, мать — армянка. Интеллигентные родители назвали ребенка в честь литературного персонажа — героя произведения Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея». Первые несколько месяцев малыш был Дорианом, но в итоге Шалва Степанович и Ашхен Степановна поняли, что не могут привыкнуть к этому имени. В итоге наследник получил новое имя — Булат. Оно, правда, тоже было не совсем обычным, поскольку чаще встречается в татарских семьях. Кстати, вопреки правилам русского языка, Булат Шалвович всегда утверждал, что фамилия Окуджава не склоняется. Три аккорда Не имея особенных вокальных данных, Булат Окуджава не помышлял о музыкальной карьере. Но, будучи по натуре человеком творческим, писал стихи и мечтал о писательстве, а к музыке его подтолкнула... война.

В семнадцать лет он ушел добровольцем на фронт, и в 1942 году его назначили взводным запевалой. Так Булат понял, что может быть певцом. Вскоре ему показали три аккорда на гитаре, после чего он попытался положить на музыку некоторые из своих  стихов. Первой песней стала «Нам в холодных теплушках не спАлось» (ее текст не сохранился), второй — «Старинная студенческая песня (Неистов и упрям)». Впрочем, и к этим своим опытам Булат Окуджава не относился серьезно — за десять лет он сочинил всего пять-шесть песен. В 1956 году он шел по улице и услышал, как одна из его композиций звучит из открытого окна. После этого молодого барда стали часто приглашать в интеллигентные компании с гитарой. «Полтора года я после работы ездил в разные квартиры, — вспоминал Окуджава, — и почти каждый домашний концерт записывался на магнитофоны». В итоге его песни получили широкое распространение и, разумеется, были запрещены, что нисколько, как это водилось в Советском Союзе, не уменьшило популярность Окуджавы.

Коммунист и атеист

Родители Булата были репрессированы: отца расстреляли в 1937-м, мать была арестована и провела в лагерях девятнадцать лет. Тогда Окуджава не связывал эти события с государственным строем и оставался коммунистом. После исчезновения родителей он жил с бабушкой, а над кроватью у него висели портреты Долорес Ибаррури и других героев коммунистической пропаганды. Его кумирами становились полярники, челюскинцы, он ушел добровольцем на войну, чтобы защищать Родину и Сталина... По воспоминаниям Булата Шалвовича, несмотря на все трудности, он всегда ощущал себя счастливым человеком: даже когда его запрещали и не печатали, он делал то, в чем видел свое предназначение — а именно это, по его мнению, делает человека счастливым. До конца жизни он оставался атеистом, хотя и обожал слушать церковные песнопения. Но советское материалистическое воспитание так и не позволило ему всерьез воспринять православие. В 60-е годы Окуджава принес в журнал «Юность» стихотворение «Молитва». Печатать его отказались, поскольку в тексте несколько раз встречалось слово «Господи». Тогда Булат Шалвович поменял название произведение и оно без изменений текста вышло в журнале под заголовком «Молитва Франсуа Вийона».

Ах, Арбат, мой Арбат

Булат Окуджава родился и вырос на Арбате и посвятил этой улице свои самые трогательные стихи. Но когда он вернулся с войны, в его комнате уж жили другие люди, и Окуджаве пришлось сменить место жительства. Когда Арбат сделали пешеходной улицей, Булат Шалвович эти перемены не принял: он прогулялся один раз по «офонаревшему» Арбату и больше старался туда не возвращаться. Кто-то из пародистов даже переделал строчки его песни — получилось «Ах, Арбат, ты Арбат, ты мое Отечество, в новом виде тебя я не узнаю». По словам Окуджавы, подобные пешеходные улицы есть во множестве европейских городов, а потеряв свою оригинальность, Арбат утратил и львиную долю обаяния. Булат Шалвович «вернулся» на Арбат только после смерти. В 2002 году на углу Арбата и Плотникова переулка установили памятник барду . Чуть сутуловатый поэт выходит из арбатской подворотни, а перед ним стоит каменный стол и лавочки: арбатские завсегдатаи оценили работу скульптора Франгуляна и часто собираются за этим столом, вспоминая Булата Шалвовича.

Фото: kino-teatr.ru (кадр из к/ф «Храни меня, мой талисман» (1986); wikipedia.org /Bundesarchiv, Bild 183-R1202-0019 / Reiche, Hartmut