— Этим летом мы пытались дозвониться до вас, но пресс-секретарь неизменно отвечала нам, что вы в отпуске, отдыхаете…

— Ну, берегли меня, наверное. (Смеется) Хотя, конечно, я мало отдыхаю. Вообще летом мы, как правило, не работаем — люди не ходят на концерты, они в отпусках.

— Как вы обычно отдыхаете? Спортом занимаетесь?

— Ну, спорта мне на сцене хватает! (Смеется) По-разному отдыхаю. Можно — в шезлонге, а можно — в гамаке или у телевизора на диване. Я очень люблю лениться, обожаю просто!

— А любимое место? Куда вы всегда с удовольствием приезжаете?

— У меня несколько любимых мест. Киев, например, — туда я могу полететь в любом настроении. Казань — считаю, что это регион, где власть существует для людей. Поэтому я очень дружу с Минтимером Шариповичем Шаймиевым (первый президент Татарстана. — Прим. ред.). Он — настоящий лидер, мудрый правитель, и все, что сейчас происходит в Татарстане, — его заслуга. Я люблю приезжать туда, просто смотреть на Казань, на то, как живут люди. Еще очень люблю джунгли, причем — непроходимые.

— А какие? Африканские, южноазиатские?

— Мы с Андреем Вадимовичем Макаревичем «прочесали» Амазонию. А сейчас у нас сорвалась поездка в верховье реки Лены, но думаю, что мы это восполним, здоровья пока хватает.

— Что вас больше всего радует в жизни?

— Здоровье близких, друзей. Я вообще люблю, когда люди не болеют. Меня радуют успехи страны, если они есть — сейчас, например, меня очень воодушевляет наша инициатива в отношении Сирии. Если мы реально смогли остановить весь этот кошмар — есть повод гордиться. Еще меня радует ощущение абсолютной независимости — я считаю это величайшим достижением своей жизни. Мне абсолютно не важно кто и что обо мне думает, говорит. Я сам выбираю, с кем мне сидеть, для кого и о чем петь.

— Вы были таким всегда?

— С одной стороны, я всегда решал какие-то важные вопросы сам. И очень благодарен родителям и жене за то, что они никогда на меня не давили. С другой стороны, это качество наработано — оно воспитывалось, доставалось, пришло с годами. Например, в 32 года я не мог забить на то, на что забиваю сейчас. Человек зависит от разных вещей, но к свободе все же надо стремиться.

— Когда я готовилась к нашему разговору, просматривала ваши старые фотографии. Скажите, вы внешне больше себе нравитесь сегодня или на тех, давних снимках?

— Если бы я был девочкой, то однозначно сказал бы, что сегодняшний себе нравлюсь больше. (Смеется) Может, потому что заматерел, может, еще почему.

— Вы даете мало интервью, не любите нашего брата журналиста. Почему — не спрашиваю, но что больше всего не нравится? Какие вопросы раздражают?

— Например, такой: «Скажите, Александр, а кто вас одевает? Скажите, а вот ваша прическа, ваш стиль — кто это все создает? Есть ли у вас имиджмейкер?» Или про украшения — у меня есть единственная цацка, которую я ношу, перстень. Он сейчас в ремонте. Этот перстень — с историей, середины 19 века, на нем — якорь и буква «А». И вот меня любят спрашивать: «Откуда у вас этот перстень?» Представляете, мне 62 года, я в этой жизни все-таки что-то успел сделать, — а человека интересует мой перстень. И вот, когда я вижу таких журналистов, начинаю звереть. А потом говорят, что Розенбаум злой. Да ничего подобного! Я не Киркоров, матом никого не крою, просто прошу выключить диктофон, а затем объясняю человеку, что меня не устраивает и почему.

— Какие еще темы под запретом?

— Я не отвечаю на вопросы о личной жизни, потому что это никого не касается. И никогда не ругаю коллег по цеху, просто говорю о том, чье творчество мне близко или нет. В общем, если я вижу заинтересованность в серьезных темах, то отвечаю на вопросы. Если же передо мной представитель желтого издания, мгновенно ощетиниваюсь, и тогда со мной лучше дел не иметь.

— А как у вас складываются отношения с интернетом? Мы вас поздравляли с днем рождения на нашем портале, и в ваш адрес в комментариях было сказано столько теплых и искренних слов!

— Спасибо большое, очень приятно. Но, знаете, я в интернет захожу редко и с некоторой опаской. Я очень благодарен людям за теплые слова, но в комментарии лезть боюсь.

— Почему? Про вас всегда хорошо говорят.

— Это вам так кажется. Забейте в поисковик, к примеру, «казачьи песни Розенбаума». Там вам ребята понапишут... Кстати, скоро я выпускаю книжку, которая называется «Шуры и шурики». «Шуры» — это большая поэтическая форма, а «шурики» — маленькая. Я позвонил Губерману, попросил разрешения на использование этого слова — по аналогии с его «гариками». Я много лет гуляю с собакой (уже не с первой). И пока она занята своими делами, я занимаюсь своими — так и появляются мои «шурики». Один из последних звучит так: От хамла в интернете воротит. Дотянуться хотели до звезд — А завязли в вонючем болоте, Вот и весь до копейки вопрос. Я с большим уважением отношусь к интернету, но пользуюсь им исключительно как справочником или источником новостей. А что касается общения — нет. Я болеть начинаю, когда забираюсь в эти дебри, когда читаю какую-то жуть, какую-то несусветную и оскорбительную чушь, когда понимаю, что это пишут люди, сидящие по ту сторону экрана, и их никак не достать. Заболеваю от этого, я тонкокожий очень. Это с виду только такой брутальный.

— Насколько я знаю, в комментариях на нашем сайте в отношении вас было сделано только одно критическое замечание. Одна из читательниц, услышав в вашей песне что-то вроде «а ты, красивая, ступай на кухню», посетовала: «Что же Александр Яковлевич нас, женщин, так обижает? Неужели наше место только на кухне?»

— Конечно, все не совсем так. Но это же реальная проблема. Сейчас я буду рассуждать как врач. Мы принадлежим к царству животных, тип — хордовые, класс — млекопитающие, отряд — приматы, семейство — гоминиды, вид — homo sapiens или человек разумный. К чему я это все говорю? К тому, что мы с вами — животные, и не надо обольщаться. Поэтому женщина, в первую очередь, — это самка, а мужчина — самец. Он должен приносить еду, добычу, защищать свою женщину и свой дом, но часто этого не делает. И причин тому множество. Кстати, среди них не только экономическая ситуация, но и желание женщин ни в чем не уступать мужчинам. А между тем, главное предназначение слабого пола — быть самкой со всеми, как говорится, вытекающими. И не надо бояться этого слова, в нем нет ничего оскорбительного. Скажите, много ли в мировой истории женщин-ученых?

— Ну, в общем, они есть. И я лично знаю нескольких.

— Соглашусь. Но! Как правило, все они не слишком счастливы в личной жизни. Да, они реализовались как ученые, или как гениальные хирурги, или как журналисты. А вот как женщины — нет, потому что дело отнимает у них все время, и им просто некогда заниматься ни домом, ни мужчиной, ни детьми. Я не говорю, что это плохо или хорошо. Но если бы вы спросили, нужна ли мне такая женщина рядом — я бы ответил, что нет. Мне бы ту, которая помягче, поженственней. Кухня — это всего лишь метафора, я просто искренне хочу, чтобы женщины были счастливы. Но, как именно реализовываться — каждый выбирает сам.

Беседовала Татьяна Цветкова Фото: пресс-служба «Радио Шансон»