Как любой великий артист, Александр Розенбаум  не осознает своего величия. Он прост и скромен. Его главное качество — требовательность. Причем, в первую очередь, к самому себе. Розенбаум не щадит себя ни на концертах, ни на репетициях. Работает он с полной отдачей всегда и везде. — Александр Яковлевич, никогда не думал, что вы так выкладываетесь на своих репетициях. На них впору билеты продавать, как продают билеты на тренировки сборной Бразилии по футболу… 

— А как иначе? В противном случае не будет продукта. Или, говоря футбольным языком, не будет голов. Если не отдавать себя целиком на репетициях, если не «дрючить» всех, начиная от уборщиков и заканчивая директором зала, включая, разумеется, себя самого, ничего не получится. Тяжело в ученье — легко в бою. 

— Откуда в вас этот несокрушимый драйв? 

— Я люблю свою профессию. Люблю людей, которые в этой профессии, если они серьезно всем занимаются. Я люблю и музыкантов, и футболистов люблю, и слесарей… Но только тех, кто полностью отдается своей профессии. То есть я люблю профессионалов своего дела. Людей, которые трудятся, репетируют, тренируются, которые всегда готовы наилучшим образом выполнить свою работу. 

— Ради кого вы так стараетесь: можете описать своего слушателя? 

— Могу. Это люди от трех до девяноста трех лет. От продавца пива до академика филологии. Мои слушатели — сейчас буду говорить, используя медико-биологические термины — относятся к типу хордовых, классу млекопитающих, семейству гоминидов, отряду приматов, подвиду хомосапиенса. То есть мои слушатели  — это, прежде всего, организмы жизнелюбивые, которые обладают общими инстинктами, общими устремлениями.  

— И способностью мыслить?

 — Ну, это конечно. Я вот что вам скажу — с одной стороны моя публика очень разношерстная, с другой — она, по сути, одинакова, объединена тем, что все это люди, род человеческий. Каждый мужчина ведь любит женщину на уровне инстинктов. Будь он продавцом пива или академиком филологии. Другое дело, когда мужчина хочет подарить женщине цветы. Продавец пива нарвет их, например, на клумбе, интеллигентный же человексам, допустим, соберет икебану по всем правилам японского арт-дизайна. Вот и вся разница. Поэтому «Вальс-Бостон» одинаков для любого человека.  

— Отличается ли ваша московская публика, допустим, от питерской или екатеринбургской? 

— Один из моих учителей говорил: нет плохой публики, бывают только плохие артисты. Это первое. А второе — различия, конечно, существуют. Главным образом по темпераменту. Самая трудная публика, не знаю почему, — металлурги. В Липецке, в Нижнем Тагиле, например, людей надо достаточно долго раскачивать. В конце все, как обычно: все довольны, но сначала их надо вытянуть. Причем, металлурги так реагируют повсюду. Даже в американском Питтсбурге, где мне доводилось выступать. Отдельная история — курортные города. Ведь, как курортник рассуждает — сегодня вечером пойти покупаться или в ресторан, на Розенбаума или девчонку какую зацепить? Он отдыхает, у него есть выбор. Он не идет на концерт, ожидая этой встречи полгода. У курортника и посадочка в зале соответствующая — расслабленная. Поэтому его тоже надо долго тянуть на себя. Подобные концерты более трудоемкие — и по психологическому напряжению, и по энергозатратам. Бесконечно гостеприимная публика в Сибири. Вообще, чем отдаленнее от центра, от столиц, тем люди теплее, искреннее. Сейчас, кстати, ходят на концерты не так, как раньше. Ведь пойти на концерт с семьей — значит, сделать финансовый выбор. Поэтому сегодня люди идут не на все подряд. Они идут к родным и близким. 

 — Александр Яковлевич, ваш концерт идет три часа, что испытываете в конце? 

— Все зависит от того,  как концерт прошел. Усталость, правда, присутствует  всегда. Это ведь работа. Все разговоры про вдохновение — красивые байки. Для артиста каждое выступление — черная пахота. И не нужно этого скрывать, а дальше уже — как получится. Мелочей тысяча — от контакта с публикой до того, как играли музыканты, каким был звук на сцене… Если все прошло хорошо, я, несмотря на усталость, «летаю». Но, в любом случае, я профессионал, поэтому не имею права огорчать своих зрителей. Они не должны знать, что у меня происходит внутри. Если даже на душе скребут кошки, я обязан выйти на сцену и петь. Знаете, несколько лет назад у меня была серия концертов в Москве. В один из дней умерла моя мама — горький, страшный день. Утром я улетел в Питер, похоронил ее, а вечером вновь прилетел в Москву и отработал концерт. Потому что мама бы никогда не поняла, если бы я отменил свое выступление. Мама не похвалила бы меня за это. И ни один человек в зале не догадался о том, что у меня на душе. 

— Хотя вы могли отменить тот концерт…

 — Да, мог отменить и не только тот концерт, а и вообще все ближайшие. Но моя мама не одобрила бы этого… 

— Признайтесь, было ли у вас когда-либо желание переехать из Санкт-Петербурга в Москву? 

— Никогда в жизни! Такое могло случиться лишь по приговору народного суда. Причем, если бы такой приговор мне был бы вынесен, я в три секунды подал бы на кассацию. Да, мне очень нравится Москва. Я безумно люблю коренных москвичей. Вообще, все коренные питерцы любят и Москву, и коренных москвичей.          

— То есть, с вашей точки зрения, никакого противоборства между Москвой и Питером на самом деле нет? 

— Однозначно. Противоборство это надумано. Кто рвет на себе рубаху и кричит: «Я — москвич», точно откуда-то из провинции, из-под Калуги. Это в лучшем случае. Поэтому такой человек и Питер не любит. Впрочем, он довольно часто даже свой родной город не любит. Вообще, я давно обратил внимание, что все коренные жители любят и свои города, и другие, и жителей этих чужих, казалось бы, городов. У них нет никаких комплексов. 

— О ваших футбольных пристрастиях спрашивать, понимаю, смысла нет. Вы переживаете за питерский «Зенит»? 

— Конечно, я зенитовский человек. Но сейчас у нас нет футбола, как спорта. Есть бизнес, причем плохой. Хотя за те деньги, что тратятся на легионеров, можно сделать свой футбол достойным. Нужно лишь правильно вести бизнес, грамотно вкладываться. Те деньги, за которые покупают звезд, надо вкладывать в инфраструктуру своего клуба. Только тогда в стране будет футбол. Иностранные тренеры — это хорошо, но это не наш путь. Я в этом убежден. Не потому, что я брюзга и не люблю зарубежных специалистов, не в этом дело. Просто за Россию никто из них убиваться не станет. Они все делают только  за бабки. А без убивания за Родину, за цвета своего клуба ничего не выйдет. Российские медали надо готовить в детских спортивных школах, как было при Советском Союзе. Продолжение интервью читайте здесь. 

Беседовал Серго Кухианидзе Фото: пресс-служба «Радио Шансон»